Адресат политики, проводимой средствами Интернет, принципиально детерриториализирован. Все-таки классический гражданин, формированием мнения которого занята реальная политическая власть, проживает в рамках определенного государства, имеет связанные с ним проблемы и интересы. Интернет же работает по ту сторону национально -территориальных государств. Но парадокс в том, что путем выражения интересов таких детерриториализированных групп пытаются решать те или иные локальные проблемы, стоящие перед тем или иным национально-государственным образованием. Практически Интернет является политическим орудием диаспоры, людей, не имеющих собствен ной территории или хотя бы виртуально отказавшихся от нее. Он дает свободу маргиналам. Акции Интернет-групп нередко оказываются эффективными: например, в ответ на введение цензуры в отношении сексуальной тематики на одном из серверов в 1995 г. в Баварии были организованы компьютерные акции в США против потребления немецкого пива. Таким образом, последствия Интернет-акций, которые многие считают спектакулярными, на самом деле оказываются серьезными. Особенно в сфере так называемой «виртуальной войны».

РОССИЯ И ЕВРОПА

ДИСКУРС О ВОЗРОЖДЕНИИ

После распада Советского Союза и блока европейских стран, входивших в сферу его влияния, возник вопрос о новой Европе. Но парадоксально, что во всех высказываниях и призывах употреблялось слово «восстановление». Это нечто новое в разговорах о Европе, ибо раньше речь шла сначала о развитии, а затем о закате. Очевидно, что под влиянием политических обстоятельств, в связи с восстановлением ее в прежних границах, и встал вопрос о новой форме идентичности и культурного единства. Идентичность не может быть установлена по отношению к самой себе, и поэтому Европа, тем более если она меняет самопонимание, должна по-новому воспроизводить и другого, на фоне которого она осознает свое единство и целостность, идентифицирует себя как Европа.

В России также происходят фундаментальные изменения, которые внушают страх и надежду одновременно. И несмотря на серьезные утраты геополитического, экономического, социального и культурного характера, так же как и в Европе, у нас непрерывно ведутся разговоры о возрождении.

Другая проблема — Америка. Теперь и мы в России понимаем настороженность европейцев. После второй мировой войны Европа оказывается зажатой между Россией и Америкой, и перед ней остро стоит проблема сохранении своей самостоятельности. Она должна охранять свой «кап» (капитал, базис, основу) от той и другой все еще сверхдержав и приумножать его. Ни ту, ни другую Европа не может ассимилировать. Она не может их впустить в себя, так как она растворится в них, она не может их победить в экономической, политической или еще какой-либо иной борьбе. Начавшийся процесс перестройки, демократизации России, сопровождавшийся восстановлением Европы в прежних границах, начал сегодня внушать некую неуверенность и даже страх самим европейцам. Крушение стены оказалось угрозой европейской идентичности. Когда пали политические оковы и уменьшилась, может быть, вообще исчезла военная угроза, возникает вопрос о иных основах порядка. Европе нужен другой, и прежде всего для сохранения баланса нужна самостоятельная и сильная Россия.

На это обстоятельство обратил внимание в начале века русский историк Н. Я. Данилевский. При всей кажущейся недипломатичности и даже грубости, с которой он обнажает «римскую правду» ( в смысле «ищите, кому выгодно») отношений между Россией и Европой, правду настолько жестокую, что даже война не является самым плохим для них исходом, он утверждает, что они не могут завоевать, победить, колонизовать друг друга, так как одна не существует без другой, и только в процессе взаимной игры сил, конкуренции и соперничества они обретают «динамическую энергию», которая и не дает государствам пребывать в безжизненной стагнации, от которой не предохраняет накопление денег или оружия. Настоящий капитал государства — это «запас исторических сил», который медленно накапливается этносом и потом дает свои плоды, наподобие того, как говорил Перикл о «духе Афин». «Историческая сила» — это не закон, а повторение. Она не задана наперед как причина, а накапливается и сохраняется, она не является внешней, заданной необходимостью, но постоянно требует исполнения, которое зависит также и от складывающихся обстоятельств. Это некий «интерес», который Хабермас отличал от познания, достигаемый в процессе игры разнообразных балансов. Отсюда наиболее важной мыслью Данилевского является идея баланса. Поскольку нельзя заниматься самообманом и скрывать, что Россия и Европа — противники, каждый из которых имеет свой интерес, тем не менее нельзя отрицать и то, что они не могут существовать друг без друга, ибо являются таким другим, который не позволяет расслабляться, постольку они обречены на поиски равновесия, которое оказывается не статичным, а динамичным. Россия не может стать Европой, и тем более никто не сомневается, что Европа также не желает уподобиться России. Однако они не могут, как писал Данилевский, отгородиться друг от друга «китайской стеной». Ничто не было ему так чуждо, как идея «железного занавеса», ничто он не считал столь невозможным, как попытки России захватить части Европы, и наоборот. Данилевский яростный защитник панславизма, со столицей в Константинополе, но границы интересов России он не распространял даже на Польшу, считая, что принятие католицизма навсегда вырвало ее из семьи славянских народов. Современные события, кажется, снова подтверждают, что религиозноэтническое начало сильнее классового самосознания, хотя нынешний опыт ассимиляции Европой своих прежних территорий и этносов показывает, что он вовсе не осуществляется безболезненно, ибо советский строй наложил на европейские народы неизгладимый отпечаток. Может быть, это и есть новый капитал Европы?