Ничего себе «исчерпывающее», если неясно, о какой реке идет речь. Да и о реке ли? ПОЛА — это, в крайнем случае, ПОЛЯ, но не СТЕПИ; РОШЕНИ — слово неизвестное, и может быть не только РОЩАМИ или РАСТЕНИЯМИ, но и чем-то ОРОШАЕМЫМ, ЛОГА может быть множественным числом от ЛОГ или ЛОГОВО, или же словом ЛУГА; наконец слово ЛОЙУШЬНАИ можно разложить на ЛОЙ УШЬ НА И, а эти слова проинтерпретировать, например, как ЛЕЙ УЖ НА НИХ. Но и в этом случае смысл невелик: НА НИЗУ ЕСТЬ ОРОШАЕМЫЕ ПОЛЯ, ЛУГА. ЛЕЙ УЖ НА НИХ. Ради этого никто не стал бы ставить надгробье.

Словом, попытка применения славянского слогового чтения к надписям на Микоржинских камнях заводит в тупик; поминальная надпись С МИР(ОМ) почему-то ведет к упоминанию России в чудовищной орфографии; причем не надо забывать, что тогда она именовалась РУСЬЮ; не спасает и название мелкого городка, который, вероятно, не был в Польше знаком абсолютно никому. А уж демонстрация на памятнике погибшим воинам каких-то созвездий, каких-то ПОМЕХ, выдаваемых за МЕТЫ, и воспоминание о ЛУГАХ и ПОЛЯХ говорит о полном непонимании эпиграфистом характера дешифруемого материала.

Чтение надписи на камне № 2 из Прильвица. Гриневич далее переходит к чтению надписи на камне № 2 из Прильвица, описанного Гагеновым, рис. 41-8, однако называет его «Микоржинским камнем № 3, с облаком» (ГРС, с. 16; ГРК с. 25 и 272), хотя известно, что Микоржинских камней всего два. Эту небрежность можно объяснить так: пока надписи были в работе, Гриневича мало интересовало их происхождение, а к моменту написания статьи и монографии их источник забылся, поскольку интересовали только надписи, а не памятники истории. Но изображения Микоржинских камней и камешков из Прильвица вместе имеются только в монографии Я. Лече-евского; следовательно, Гриневич взял их из одной книги, не зафиксировав, что Лечеевский ссылается на разных авторов открытий. Конечно, для эпиграфиста такое небрежное отношение к источнику его дешифровок вряд ли допустимо. Там, где по Гагенову было написано что-то вроде ДЗВА ГЛАГИР (задача произвести точную дешифровку этим исследователем ставилась), по Г.С. Гриневичу имеются две длинных надписи с обеих сторон, если перевернуть камень вверх ногами (что опять свидетельствует о псевдодешифровке) (ГРК, с. 71), рис. 41-7: на одной стороне написано СИ НЕБО, а на другой — СИЯНЕ ЛУНОНЕ. На первый взгляд, это много лучше, чем ДЗВА ГЛАГИР. Однако чтение Гагенова вовсе не образец для понимания рунических надписей. Заметим, что чтение ДЗВА на лицевой стороне не принимает во внимание то, что оно производится на фоне птицы, хорошо видной на рисунке, по отношению к которой руны, принятой за 3, вообще не существует, ибо это ноги птицы, а остальные три знака начертаны кверху ногами, и их можно читать и ДВА, и В АД, и вообще ВА, поскольку руна Д едва читаема. На обороте вокруг кольца видны почти сплошь согласные руны; по нашему опыту мы знаем, что консонантное написание существует в период перехода от слогового к буквенному письму, так что гласные не пишутся, но подразумеваются, и если мы встречаем тут подряд два звука, М и Р, то они вполне могут обозначать М(И)Р. Но и сочетание КЛА может обозначать К(0)ЛА. Учитывая то, что запись может начинаться на одной стороне камешка, а продолжаться на другую, мы можем получить надпись К М(И)Р(0)ВА K(0)JIA, то есть К МИРОВОМУ КОЛЬЦУ или К МИРОВОМУ КРУГУ. И тогда кольцо, вокруг которого начертаны руны, и будет изображением этого круга. Птица же, напоминающая курицу, может быть символом талисмана, «куриным богом». Тем самым этот камень № 2 из Прильвица может содержать вполне осмысленный и читаемый текст. Разумеется, наши соображения не являются окончательным вариантом, они лишь указывают возможные пути дешифровки текста на основе германских рун. Что же касается Гриневича, то он изобразил птицу кверху ногами и принял ее за «облако»; знак, напоминающий D, читать не стал; «лапу» птицы прочитал как СИ, а два оставшихся знака — как НЕБО. Получилось СИ НЕБО, ЭТО — НЕБО. Разумеется, если птицу толковать как облако, то будет даже некоторое соответствие. Однако рисунок птицы уже гораздо хуже поясняет небо, тем более что слово НЕБО написано вверху, а СИ — внизу, так что надо читать НЕБО СИ или НЕБОСИ. Но слово НЕБОСИ бессмысленно; его, однако, можно дотя нуть до НЕБЕСА, поскольку слоговой знак СИ кверху ногами, как он и изображен, будет СА, но для этого придется опрокинуть и знак БО, а для этого уже нет никаких оснований. Слово СИ, однако, не совпадает с указательным местоимением СЕ, так что выражение НЕБО СИ нельзя перевести НЕБО ЭТО. В надписи на обороте можно согласиться с чтением (по Гри-невичу!) СИЯНЕ, но следующий знак будет слоговым ГО или ГА, а не ЛУ, так что полная надпись будет СИЯНЕ ГОНОНЕ или СИЯНЕГО НОНЕ, что лишено смысла. Но даже если принять версию Гриневича, СИЯНЕ ЛУНОНЕ, с такой формой подачи слов согласиться нельзя, ибо должно было быть написано СИЯНИЕ ЛУНОЕ или ЛУННОЕ, для чего в славянском силлабарии имеются соответствующие знаки. Наконец, в плане интерпретации: любой амулет (а камешек обычно исполняет эту функцию) должен иметь либо заклинание, либо связь с каким-то могущественным явлением. Из славянской мифологии неизвестно обращение к лунному сиянию и к связи этого сияния с небом. Что же касается календарной магии, то ее связь с годичным кругом общеизвестна. Исходя из изложенного, принять версию Г.С. Гриневича невозможно.