Сравним теперь два текста: РОБЕ ЕТЬ (ять) ВЫ ВИНЫ [...] Д’АРЬЖИ ОБЪ и РОДУ ЖЬРЬТЬВОВАНЪ ДАРЬ. БЕБИ! ТЕБЕ НОВЪ ВЪЗАТЬ ЖИВЫ РУНА. Мы видим, что Г.С. Гриневич смог прочитать только часть исходного текста, и к тому же прочитал эту часть неверно. Иначе говоря, тут нет ни одного правильно прочитанного слова, а полное количество знаков ему не ведомо. Не увидел он надписей и на двух других табличках. Кроме того, он считал надписи на этих табличках пиктографией.

Историография Г.С. Гриневича в связи с культурой Винча. В монографии Г.С. Гриневича дается общий взгляд на историю славянской письменности. С позиции этого исследователя, славянская письменность ведет свое начало с культуры Винча, с пиктографического письма области Тэртерии в современной Румынии. «Письменность Тэртерии возникла не на пустом месте, а явилась составной частью распространенной в начале VI— середине V тысячелетия до н.э. пиктографической письменности культуры Винча» (ГРК, с. 24). Уже здесь видна странная аттестация письменности культуры Винча как пиктографической — ведь сам Гриневич читал знаки как слоговые! И когда на одной из табличек знаки показались этому исследователю знакомыми, он попытался прочитать их, но не по Р. Пешичу (о котором он ничего не знал), а согласно своим дешифровкам. Получился связный текст (ГРК, с. 315, лист 41). Видимо, из-за его краткости Г.С. Гриневич не привел его силлабарий. Поэтому эту часть исследования за него выполнили мы, рис. 20-3. Тем самым Г.С. Гриневич полагает, что данная надпись является славянской. Странно, что из трех табличек Тэртерии он читает надпись только на

Ьдной. По его данным, на второй и третьей табличках, имевших прямоугольную форму, находятся точно такие же «пиктографические» знаки, которые этот исследователь, однако, почему-то не прочитал. Но и сведений о том, что там находятся знаки иной природы, он не сообщил. Так что, видимо, из попыток дешифровки этих двух надписей, читая их по-славянски, ничего не получилось, и лишь третью удалось как-то понять. На наш взгляд, одна надпись, даже если она верно дешифрована (а в данном случае у нас есть уверенность, что она дешифрована неверно), еще не позволяет считать исследуемую письменность славянской, ибо массив текста слишком мал. Вообще говоря, по нашему личному опыту мы можем подтвердить праславянскую принадлежность культуры Винча как по этой, так и по некоторым другим надписям, и делаем замечание лишь в связи с тем, что исследователь строит свои выводы только на одном тексте. Смущает также и приспособленность письменности пятого тысячелетия до н.э. к передаче таких тонких особенностей фонетики, как носовые звуки или дифтонг ИЕ, передаваемый позже буквой «ять». И это при том, что письменность слоговая! Получается, что орфография того времени была крайне разветвленной и передавала мельчайшие оттенки звука, во что для слогового письма трудно поверить.

Любопытна реакция на данную, наиболее известную дешифровку Г.С. Гриневича со стороны А.И. Асова: «Экстремальной реакцией на «шумерскую теорию» винчанско-тэр-терийских и араттских письмен Перлова и Кифишина была работа энтузиаста-дешифровщика Г.С. Гриневича, получившая широкую известность. В этой книге Геннадий Станиславович целиком заимствует, дословно цитируя, и без ссылок, статью о Тэртерии Бориса Перлова (это называется «плагиат»). И только шумеров он заменяет славянами. Такой «подход» к теме, безусловно, идет во вред самой идее поиска корней славянской письменности» (АСГ, с. 376). Полностью согласен с этими словами. Хотя, принимая во внимание раскрытые нами подтасовки с первыми дешифровками, о чем можно судить по словам Г.С. Гриневича в газетном интервью, а также с «эпиграфическими рядами» и прочими элементами дешифровок этого эпиграфиста, удивляться подоб ным его «чудачествам» не приходится. Человек, присвоивший себе статью Б. Перлова из журнала «Техника — молодежи» за 1975 год (ПЕР), вполне мог присвоить и чужие дешифровки. А взамен дать свои бессмысленные «переводы».