Продолжим, однако, прислушиваться к мнению специалиста по скандинавским рунам. На рисунке, заимствованном из последней работы исследовательницы (МЕЛ, с. 229), ею выявлено 6 знаков, хотя знаки 1 и 3 — явные лигатуры. Можно было бы сказать, что по сранению с предыдущей надписью — это большой шаг вперед, поскольку 60% знаков ею все-таки обнаружено; однако на данном изображении А имеется еще два крестика на втором знаке и разветвление ножки на третьем, то есть еще три знака; эти же три знака повторяются на рисунке лицевой стороны Б и, кроме того, там имется еще 4 знака на фигуре мужчины. Следовательно, всего знаков не 6 и не 8, а 17 (но 3 из них повторяются). Поэтому, хотя прогресс по сравнению с предыдущим примером есть, он невелик — тут выявлено не 20, а 35% знаков. Естественно, что знаки на изображении мужчины уже относятся к числу неявных (и это демонстрирует относительность деления надписей на явные и неявные); но что действительно удивляет, так это неумение исследовательницы разлагать лигатуры. Принимая лигатуры за исходные руны, она пишет: «Графика знаков необычна, особенно для XII века» (МЕЛ, с. 2300). Казалось бы, вот тут бы и усомниться в собственной атрибуции данных знаков как германских рун, подумав об иной системе письменности — но нет. Погадав немного над чтением каждого знака и дав в качестве результата что-то вроде miahtuuio, что, разумеется, лишено всякого смысла, она приходит к выводу, что «для каждого из знаков может быть предложено несколько вариантов чтения. Это делает невозможным интерпретацию надписи в целом» (МЕЛ, с. 230).

Рис. 64. Чтение надписи Е.А. Мельниковой и мною

^ Итак, эпиграфистка при чтении надписи руническим способом получила бессмысленное слово, что говорит о неверности ее подхода. Однако я вполне могу прочитать надписи на обеих сторонах броши (А.А. Бычков публикует только одну — ту, которая внизу). Так, на лицевой стороне, над мужчиной, читается ТО ЛЕТО, а на его фигуре (сначала рука, повернутая на 90° вправо, затем знак, образованный щитом, рукой и ногой, потом верхней рукой, наконец, верхней частью правой руки и туловищем) — КЪРАСЫЮ, так что воин на фоне солнца — ТО ЛЕТО КРАСНОЕ. Так что украшение следовало носить этой, лицевой, стороной наружу. А на внутренней стороне начертано три слова: НОСИ НЪ ТКАННИ (кирилловская буква N в качестве предпоследнего знака означает, что автор надписи хотел написать последнюю букву Н, так что заключительный слог НИ был бы выполнен кириллицей; однако он опять перешел на руницу и начертал вместо И слоговой знак НИ), то есть НОСИ НА ТКАНИ. Полагаю, что надпись ТО ЛЕТО КРАСНОЕ на лицевой стороне и ТО ЛЕТО на обороте было нанесено изготовителем, тогда как менее умелые знаки НОСИ НЪ ТКАННИ, видимо, были нацарапаны тем, кто сделан женщине подарок, например, любящим мужем. Так что перед нами — обычная женская брошка, которую даритель советовал носить не на вязаном платке или кофте и не на изделиях из кожи, а, например, на рубахе или сарафане. Ничего скандинавского в этой надписи нет, равно как нет здесь и ни одного знака из скандинавского рунического футарка. Надпись сделана славянской руницей и обозначает русские слова.

Такой же вывод можно сделать и из чтения Е.А. Мельниковой всех других надписей. Поэтому слова А.А. Бычкова о том, что все надписи из Масковичей, кроме одной латинской, полностью рунические, являются стопроцентной ложью. Русские из селения «Москвичи» писали, как им и подобает, по-русски, не ведая того, что доктор исторических наук Е.А. Мельникова через шесть веков попытается прочитать их обычные русские слова как исландские или шведские, но не сможет и с упорством, достойным лучшего применения, будет, тем не менее, утверждать, что «все-таки они скандинавские».